Рассказ опубликован во втором номере пражского литературного журнала «Процесс» и принадлежит перу неизвестного мне петербургского прозаика. Сюжет так себе, но всё же черкну небольшой отклик. Написано-то очень качественно, без шаблонов. Не всегда встретишь удачное использование образно-выразительных средств и чтоб читательский мозг при этом не закипал.
Главная героиня рассказа – мрачная, словно отгородившаяся от всего мира бабка Тончиха, которую многие в деревне держат за ведьму. Обрисована эта одинокая старуха настолько выверенно, что ни единого слова из «песни» не выбросишь. И жаль её в чём-то, и боязно одновременно, как бы такая с тобой по соседству не поселилась.
Основной конфликт произведения разворачивается между Тончихой и сбежавшей из её дома гусыней, которую бабка пытается не просто отыскать, а проучить, чтобы знала своё место. В итоге гулящей птичке, которую хозяйка отнюдь не ласково нарекает змеёй гнутой, приходится несладко – чудом не окочурилась.
Тут же всплывает ключевой вопрос, почву для которого Ингвар Коротков, вероятно, и закладывал в названии своего рассказа: кто на самом деле змея гнутая – Тончиха или гусыня? Концовка рассказа чёткого ответа не даёт. И старуха, и её блудная питомица чувствуют за собой вину, которую стараются хоть как-то загладить. Соответственно, каждый читатель вправе решать сам, кого осудить, а кому посочувствовать.
Степан РАТНИКОВ.
