«Свинья свинье рознь»
(рассказ из книги «Люди и животные»)
(издано в 2010 году)
Дело близилось к полудню. Если это вообще можно было назвать делом. Брагин уже около часа сидел на лавочке в своём убогом огороде и в полглаза поглядывал то на засохший куст яблони, то на раскуроченную теплицу, в которой уже несколько лет ничего не росло, то на отощавшего кота, бегавшего прямо по заросшим сорняками грядкам.
Правда, никакого впечатления на пьяного в дрова мужика весь этот свинарник не производил. Брагин неосознанно смотрел по сторонам только потому, что ему больше ничего другого делать и не оставалось. Почти все чувства у него отбил пригубленный с утра стакан разведённого стеклоочистителя. Столь «животворная» жидкость уже давно являлась неотъемлемой составляющей в скудном рационе питания Брагина. Но тот, как казалось многим, совсем не чувствовал себя в чём-то ущемлённым.
Уже четвёртый год подряд разведенец Брагин жил один. Вот только его ветхий домишко редко пустовал. Почти каждый день туда наведывались любители задушевных разговоров под хмельком. Причём среди гостей были и представительницы противоположного пола, внешне мало чем отличавшиеся от некогда сильной половины человечества. И кто же на самом деле сильнее, нередко выяснялось в драках. Последняя из них закончилась для хозяина шумной хибары вывихнутым пальцем и порезом на плече.
Когда и как это произошло, Брагин всё равно не помнил. Зато боль в мышцах плечевого пояса давала о себе знать. Не говоря уже о циррозе печени, из-за которого безвольный мужик окончательно расхотел что-либо делать, уйдя с головой в мирок, где бал правили кутежи и разврат.
Последний мало-мальски значимый поступок Брагин совершил около месяца назад. Тогда он подарил одной из своих собутыльниц целый букет цветов. Не суть важно, в чьём огороде эти цветы были втихаря вырваны. Главное, что объект обожания Брагина не устоял и покорно завалился в постель. И опять же не суть важно, как выглядела та однодневка, помнили ли они друг друга через день-другой и всё такое прочее.
Вот и сейчас Брагин совершенно запамятовал, с кем кутил почти до самого утра. Даже валявшаяся в зарослях сорняков чья-то болоньевая куртка не помогла ему вспомнить, кто участвовал с ним в ночных посиделках. С одной стороны, все собутыльники Брагина жили в той же самой деревне. С другой стороны, в весёленькой избушке никогда не числилось прожжённых завсегдатаев: позавчера к гостеприимному хозяину приходили одни, вчера – другие, сегодня – третьи. И так – на протяжении уже нескольких лет…
— Брага, куртку на базу гони! – испугал пьяницу чей-то рык, донёсшийся из-за забора.
Брагин нехотя оторвал пятую точку от лавки и поплёлся отворять калитку. Незваный гость её, казалось, вот-вот выломает.
— Опа-на! Семёныч? – удивился Брагин, уставившись на своего знакомого.
— Не ждал? – пробасил тот.
— Ну, почему же? Хе-хе! Заходи. Да, заходи… А чего мне?.. Заходи и всё тут! Чекушку принёс?
— Я говорю, куртку гони! – грубо повторил гость, от которого несло ещё сильнее, чем от хозяина дома. – А то я тебе сейчас дам чекушку… по хрюслу твоему позорному!
Брагин лишь отрыгнул в ответ.
— Где куртка, спрашиваю? – упорствовал гость.
— Какая куртка? Чего пристал? Пошли в дом, накатим по одной. У тебя же с собой?
— Значит, не брал?
— Чего не брал? Чекушку?
— Куртку!!!
— Да какая, к брюхатой матушке, куртка? Наливай, говорю.
Гость оттолкнул Брагина в сторону и собрался зайти в хату. Но, едва схватившись за облезлую дверную ручку, внезапно замер на месте и нахмурил брови. Его взгляд остановился на той самой куртке, что валялась в гуще сорняков.
— Значит, не брал? – повторил он свой последний вопрос. – Может, тебе пятак сломать? Глядишь, и память вернётся…
— Да иди ты к тёте Моте! Вот докопался-то, – пробубнил Брагин, на самом деле не понимая, о чём идёт речь.
Гость отреагировал незамедлительно. Удар в нос на некоторое время полностью дезориентировал Брагина. Когда он очухался, поблизости уже не было ни его озлобленного собутыльника, ни злополучной куртки, потерянной по вине её же хозяина. При этом сам Брагин совершенно не помнил, почему лежит на земле, почему распахнута калитка и отчего же так сильно чешется его шнобель.
И дальше сидеть в огороде не было никакого смысла. По крайней мере, так посчитал сам Брагин. Ко всему прочему, его организм требовал очередную порцию алкоголя. И требовал весьма настойчиво. Именно поэтому любитель огненной воды отправился на соседнюю улицу, чтобы попросить немного спирта у местной торговки зельем. Та, как это почти всегда случалось, в просьбе не отказала. Но взамен Брагину пришлось отдать киянку и старую икону.
Получив, пускай и небольшую, но заветную ёмкость с «целебной» жидкостью, он пошёл обратно. И прямо по пути, не откладывая дело в долгий ящик, сделал пару внушительных глотков из горла.
«Ммм! Хорошо пошла, – заметил про себя Брагин и, корча морду, вытер рот гнилым рукавом. – Надо кого-нибудь из корешей звать с ночёвкой. И сказать, чтобы тоже с собой бухло брали. Посидим здраво».
Неожиданно его внимание привлёк отъевшийся поросёнок, пробежавший мимо. Животина остановилась возле соседнего дома, с крыши которого падали прохладные капли. Поросёнок плюхнулся в небольшую чистую лужу, образовавшуюся в бетонной ямке, и всем своим видом показал, как ему комфортно.
— Хе-хе! Чистюля выискался, – ухмыльнулся Брагин, почёсывая больное плечо через обросший грязью дырявый свитер. – Иди-ка сюда, тело ходячее.
Поросёнок слегка насторожился, но продолжил лежать в воде. Тогда Брагин сам приблизился к нему и протянул вперёд чекушку:
— Держи, тело! Дерябнешь со мной за компанию?
Поросёнок ткнулся пятачком в бутылочное горлышко, но тут же отскочил в сторону.
«Меня хотят отравить!» – завизжал он, смертельно испугавшись.
— Чего ты взбесился-то, дурной? – опешил Брагин. – Много ты понимаешь… в этих самых… в колбасных обрезках…
— Уйди от него! – послышался сзади сердитый голос.
Брагин обернулся и увидел женщину лет тридцати, уверенно идущую ему навстречу. Это была Добрышкина. Она славилась на всю деревню не только своими аппетитными формами, но и непорочностью.
— Добрышкина?! Хе-хе! А я тебя… Вот так встреча! Давай обнимемся, краса ты наша! – промямлил Брагин и жадно протянул вперёд руки.
— Отвали, свинья! – брезгливо отозвалась Добрышкина и сделала шаг назад.
Брагин не удержал равновесие и упал прямо в кучу конских яблок. А заодно разбил выпавшую из рук бутылку с огненной смесью. Добрышкина перешагнула через надравшегося мужика, на всякий случай оглянулась, чтобы убедиться в нейтрализации незадачливого героя-любовника, и засеменила вслед за своим убегающим розовощёким питомцем.
— Иди к мамочке, мой Хоросёнок, – прощебетала она и взяла на редкость ухоженного поросёнка на руки. – Успокойся, всё хорошо.
Тот звонко взвизгнул. Только уже не от страха, а от радости. Добрышкина рассмеялась и погладила Хоросёнка по жирной спинке.
Тем временем Брагин с трудом поднялся на ноги и противно харкнул.
— Да кому ты нужна, свиноматка заплывшая? – огрызнулся он, кое-как шевеля языком и качаясь из стороны в сторону. – Ни один мужик… Да, ни один… Ни один мужик в твою сторону даже не посмотрит… Никогда не посмотрит…
— Ой, да не хрюкай ты уже! – ответила Добрышкина и, прижав Хоросёнка к своей массивной груди, отправилась домой.
«Не хрюкать? Хм… Это она кому? Своему животному, что ли?» – недопонял Брагин, ковыряя в носу и ничуть не гнушаясь своего отвратного внешнего вида.
«Тебе только хвоста и недостаёт, животное!» – в тот же миг подумала Добрышкина.
— Вот дура! – вякнул Брагин. – Дать бы тебе по хлебососу! А хотя… Хотя… Шла бы ты… Мне и так баб хватает… Вся деревня моя! Хе-хе!
«И кто только соглашается жить с такими подобиями мужиков? – сделала умозаключение Добрышкина. – Это же как надо себя не уважать? Брр! Лучше уж девкой помереть».
Она дошла до предпоследнего по улице дома и скрылась за воротами. Брагин же, проводив Добрышкину жадным взглядом и напоследок что-то хрюкнув под нос, принялся ломать свою плешивую голову над тем, чем же опохмеляться предстоящим утром.
(2009 г.)
