Не так давно в Фонде имени Виктора Астафьева объявили о начале нового премиального сезона. От молодых литераторов, желающих получить заветный дипломчик и штуку баксов в придачу, просто отбоя нет. Предлагаю Вам интервью с главным экспертом фонда поэтом Антоном Нечаевым.
– Антон, тебе чуть ли не в одиночку приходится вычитывать все тексты, присылаемые на литературный конкурс. Что можешь сказать об общем уровне претендентов?
– Да, Стёпа, вычитываю. Новых претендентов пришло навалом, уже несколько сотен, поэтому я только в начале пути. Есть интересные авторы, причём совершенно мне не знакомые.
– Каким ты сегодня видишь популярного молодого автора, а каким – актуального? Как и о чём они должны писать? Если такие найдутся, светит ли им Астафьевская премия?
– Я никак не вижу ни популярного, ни актуального. Мне вообще не интересно ни то, ни другое. Я бы хотел видеть разве что художественно актуального писателя, причём не только молодого – любого. Популярность для молодого автора – грех или как минимум искушение. А актуальность в самом прямом, содержательном смысле – не уверен, что у нас в стране в литературе она возможна.
– Назови из всего прочитанного тобой за последние годы, скажем, две-три российские книжки, которые произвели на тебя особое впечатление?
– Нет таких. Хотя, пожалуй, «Библиотекарь» Михаила Елизарова. Наверное, не великая книжка, но она очень милая. Вообще Елизаров, включая его песенки, мне понятен, близок и как-то родственен, что ли…
– Маты в современной литературе – необходимость или выпендрёж?
– Эту тему навеки надо закрыть. Для нормального человека, не только пишущего, но и читающего, нет такого вопроса. Разделение словаря языка на хорошее и плохое, на то, что разрешено, и то, что воспрещается, есть дискриминация, языковой расизм. Слово – а каждый, чувствующий его, это знает, – оно живое, оно дышит, в нём пульсирует кровь, бьётся сердце. Каждое слово, какое бы оно ни было, следует уважать и ценить. А у нас по-прежнему по улицам раскатывают автобусы для белых и для чёрных, языковые расисты вовсю ещё правят бал. Чаще всего, кстати, они совершенно бездарные писатели.
– Твоя собственная известность – в большей степени скандальная. Тебя это устраивает?
– Н-да… Про известность – это забавно. Спасибо, повеселил. Ну, а та маленькая, местная, или внутрицеховая… не слава даже, а… славочка, которая бежит, поспешает впереди меня, она во многом не моё творение. Во мне самом нет никакой особой скандальности. Я добр, щедр и практически неконфликтен. Если ж каких-то кретинов шокирует слово «х…» в стихотворении или романе, то, извините, это не моя забота. Ну, и наболтали много чего обо мне лишнего, наврали, придумали. Что ж, как говорил мой покойный дядя-рецидивист: «Всем вам, сволочи, отрыгнётся».
– Долгие годы тебя знали исключительно как поэта. Но когда из-под твоего пера вышел роман «Сибирский редактор», кое-что изменилось. Планируешь ли издать это нашумевшее произведение в книжном формате?
– Да особо, кажется, ничего и не изменилось. Только негатива вокруг подбавилось, причём существенно. Но я настолько к нему привык, что не обращаю внимания. А то и бодрит даже от всяких, вокруг творящихся гадостей. Издавать?.. Стёпа, я, как ты знаешь, несколько разочаровался в бумажном формате. Мне кажется, в большинстве случаев он совершенно не нужен. Вот этот «Сибирский редактор» взять… Аудитория, его прочитавшая, довольно объёмная. Она же – и максимально заинтересованная, и с другой стороны компетентная в описываемых там вопросах. Идти с бумажной версией к широкому читателю? Оно мне надо? А широкому читателю это надо? В общем, здесь целый мешок спорных моментов. Но, конечно, если представится возможность, то издам этот маленький опус. Правда, я человек реальный. И понимаю, что не только в издательство, но и в какой-нибудь задрипанный журнальчик с этим романом трудно пролезть. Хотя если б, например, тот же «День и ночь» предложил мне опубликовать у себя «Редактора», я бы не отказался.
– А не возникало ли у тебя желание податься в журналисты, чтобы совмещать, скажем так, приятное с полезным?
– Хм, а что тут приятное и где полезное?
– Ну, писанина и заработок в одном флаконе.
– Нет, журналистом я бы не хотел быть. Думаю, в РФ, по большому счёту, сейчас нет такой профессии.
Степан РАТНИКОВ.
