«Полёт шмеля» Павла Крусанова

литература

В рассказе «Полёт шмеля», опубликованном во втором номере журнала «Нева» за 2024 год, нет ничегошеньки о перепончатокрылых или же о тех, кто носил бы соответствующее прозвище. Но как пухлый шмель неспешно перелетает с цветка на цветок, ни на одном из них подолгу не задерживаясь, так и Иванюта – герой упомянутого произведения – по жизни мечется от женщины к женщине, разве что не опыляя вездесущую красоту, а понапрасну распыляясь и едва различимо жужжа от досады.

Красота имеет свойство улетучиваться. Однако в рассказе Павла Крусанова это связано не с возрастом персонажей, а с неприязненным отношением Иванюты к маячащим на женских телах бледным отметинам – шрамам, что вызывают у бедолаги брезгливую дрожь. И ладно бы только у жены был этот «небольшой белый рубец на левом запястье, на тыльной его стороне, противоположной руслам голубых вен». Так ведь отметины, как назло, имеются почти у каждой, с кем Иванюту сводит жизнь.
Автор непрочными, но заметными любому глазу нитками вшил в своё полотно упоминание о детской травме персонажа, чья неокрепшая психика не позволила ему забыть неоднократно виденный кошмар. Равно как и – тьфу! – «переварить» его. Жупелом служил домашний аквариум: «Ужасали рыбы, пробующие на вкус волокнистые макароны собственных испражнений, должно быть, неверно принимая их за корм. По какой ещё причине они могли осквернять подобным образом свои немые рты?»
И без того чудовищная картина постепенно обрастала грязными мазками: «Иной раз Иванюта чувствовал себя такой рыбой, ошибающейся насчёт корма, – когда в публичном заведении играла жуткая музыка или в гостях работал телевизор, предъявляя что-то уже не один раз переваренное, и этот чужой телевизор нельзя было выключить». Не потому ли бедолагу раздражали ещё и вездесущие голуби с их вечным недержанием?
Легкоранимой творческой личности с каждым годом всё больше требовалось «умеренное возлияние вкупе с необязательным общением – предпочтительно с малознакомыми или вовсе незнакомыми людьми». Правда, даже на уличных лавках Иванюта, неуверенный в себе, но нуждавшийся в собеседниках, старался подсаживаться к кому-либо так, чтоб не вызвать «подозрений в злонамеренности». Клубок из психологических комплексов и жизненных неудач, включая наивное сравнение поэзии с преемницей чародейства, приводит к тому, что Иванюту начинают преследовать приступы самообличения. Отсюда же – неуёмное желание освободиться от тревожных сомнений и… вылечиться.
«И тут он в очередной раз почувствовал, что, подобно глупой рыбе, ошибся с кормом. Однако одновременно с радостным облегчением понял, что лечение завершено. Как быть? Бежать? Беда в том, что куда ни побежишь, в итоге всё равно окажешься там, где тебя ожидает тот же бледный рубец на чьей-то коже». Внезапное открытие оказывается весьма запоздалым, и читателю не удаётся порадоваться за будто бы прозревшего Иванюту. Зато есть надежда на то, что персонаж успеет реализовать себя хотя бы в творчестве, трансформировав опыт былых – причём не сугубо на личном фронте – неудач во благо. Ведь «живой человек портится не так быстро, как мёртвый, но всё-таки портится».
Автору блестяще удались не только портреты искусительниц. Петербург предстаёт перед читателем то как уникальный живой организм, то как многопрофильный музей под открытым небом. И это никакая не случайность: лауреат первого сезона литературной премии «Гипертекст» Павел Крусанов родился, вырос и по сей день живёт в Северной столице, наверняка досконально зная её характер и тайны. Кроме того, рассказ интересен необычными филологическими наблюдениями персонажа, сочетающимися с сочными авторскими каламбурами. Иными словами, стройность формы отлично уживается с причудливым содержанием, что делает «Полёт шмеля» во всех смыслах симпатичным.

Степан РАТНИКОВ.

Оцените статью
Комментировать