«Восемь-восемь» Анатолия Бимаева

литература

Что может быть быстрее, чем ритм жизни таксиста, стремящегося к независимости и ежедневно набирающего как можно больше заявок, лишь бы успеть заработать по максимуму, а потому вечно опаздывающего и летающего на запредельных скоростях? Тяготы этой профессии, кажущейся обывателю плёвым дельцем с лёгким налётом романтики, живо и подробно описаны хакасским прозаиком Анатолием Бимаевым в романе «Восемь-восемь». Познакомившись с многоликим калейдоскопом пассажиров, чьи личные проблемы, незакрывающиеся рты и грязные шмотки превращают рабочую смену таксиста в непростое испытание, начинаешь иначе трактовать такое понятие как свобода. Кроме того, высокая вероятность лишиться не только заработанных денег за отдельную поездку, но и своего четырёхколёсного друга или даже жизни ставят водителя едва ли не в один ранг с камикадзе.

Главный герой романа Лёха очень торопится жить. Он не смакует каждый день. Напротив, мечтает о том, чтобы конкретно сегодня ад наконец-то завершился, а завтра будет видно. Периодически всё это говнище (и в прямом смысле слова тоже, учитывая нередко обделывающихся пассажиров, не говоря уже о себе лично, когда в самый неподходящий момент приспичит, а клиент как назло дико тупит: «Дерьмо наваливалось на сфинктер всей массой. Не единожды мне казалось – всё кончено. Шоколадный батончик вылез из-под обёртки») таксисту надоедает, и он пробует себя в других, более простецких, как кажется Лёхе, сферах. Но хорошо там, где нас нет. И везде, куда ни трудоустройся, у кого-то обязательно будет зарплата выше, рабочий день короче и т.д. Таков неминуемый вердикт для любого, кто не разобрался в себе, не определился с жизненными приоритетами, не обрёл гармонию, а потому вынужден маяться, обрекая на страдания ещё и близких людей, но не осознавая этого.
Вслед за своим непоседливым героем начинает торопиться и сам Бимаев. Постепенно главы романа становятся всё более и более короткими, а диалоги, не лишённые аппетитной метафизической начинки, – излишне объёмными и превалирующими над авторским текстом. Почти в геометрический прогрессии растёт и количество матерных словечек, появление которых даже в речи персонажей не всегда оправданно выглядит, а уж от лица писателя, которому, казалось бы, и так есть что сказать, – тем паче. Вспомнились относительно недавние слова рок-легенды Юрия Шевчука, заявившего, что их поколение было последним, рифмовавшим без мата. Роман, конечно, не поэзия. Но и в прозе однозначно можно обойтись без примитивной лексики, которая является самым простым и вместе с тем никчёмным средством для привлечения внимания совершенно не той аудитории. Особенно – если ты член Союза писателей России. Заявляю об этом как отъявленный матерщинник.
В чём Анатолий Бимаев донельзя хорош, так это в оригинальных, выверенных сравнениях. Они всегда как минимум к месту и как максимум прямо в яблочко, от которого лишь мельчайшие ошмётки остаются – настолько метко автор подбирает слова. А пробирающая до самых косточек непредсказуемая концовка (даже такой прожжённый фанат артхауса как я не сумел предугадать, чем завершится заключительная глава) стирает те огрехи, на которые прозаик из Абакана поспешно сбился на пути к ней. Словно просыпаешься вместе с измученным Лёхой и задумываешься о продолжении – как романа, так и всей жизни в целом, для которой режим такси категорически противопоказан. Главное – вовремя это понять, дать по тормозам и осмотреться, ибо даже наличие сразу нескольких поворотов может не исправить ситуацию, а лишь усугубить её, учитывая набранную тобой скорость.

Степан РАТНИКОВ.

Вы читали роман Анатолия Бимаева «Восемь-восемь»?
Да, и мне понравилось
71.43%
Да, но мне не понравилось
0%
Нет, зато теперь точно прочту
28.57%
Нет и даже не собираюсь
0%
Проголосовало: 7

Оцените статью
Комментировать