Двадцать лет назад я узнал, что стал студентом вуза. Это было крайне неожиданно. Во-первых, на экзаменах мне не удалось показать свой максимум. А во-вторых, семейные и финансовые сложности в те годы буквально душили меня, грозя оставить на задворках не только факультета филологии и журналистики, но и вообще всей жизни, о чём некоторые из вас, возможно, уже читали в моей автобиографической повести «Кришнаит». К счастью, я добился своего и получил-таки диплом Красноярского государственного университета, впоследствии ставшего базовой частью Сибирского федерального, и в дальнейшем старался делать всё возможное для того, чтобы ни у кого не возникало мыслей на мой счёт, дескать, он был лишним на филфаке и напрасно занимал чьё-то место.
За годы обучения хватало сложностей: я много работал, набираясь опыта в различных СМИ, и далеко не всегда появлялся на занятиях, соответственно, и нужную литературу в полном объёме читать не успевал. Однако сама процедура поступления в КГУ выдалась куда более тяжёлой.
Так, без материальной помощи своего деда, который без лишних расспросов отслюнил мне нужную сумму денег для летних поездок в Красноярск, я просто бы не появился на самих экзаменах. А когда всё же прибыл в приёмную комиссию, дабы подать документы на журналистику, то резко изменил своё решение, узнав, что придётся сдавать историю (в школьные годы этот предмет запомнился мне лишь тем, что мы с одноклассниками довели до белого каления аж трёх учителей, не справлявшихся с нашим отвратительным поведением), и, расстроенный, пересел за соседний столик, где занимались потенциальными филологами. Сам тогда не ведал, что это не проделки судьбы-проказницы, а благостный знак свыше, ведь что ни делается – и впрямь к лучшему.
Следующей большой удачей стала первая встреча с Дмитрием Субботкиным, который принимал у меня устный экзамен по литературе и, прямо скажем, подарил дивногорскому абитуриенту (думаю, и многим другим тоже) несколько баллов. Ну, а жирная точка была поставлена в день обнародования фамилий счастливчиков. Приехав в главный корпус КГУ и уже зная свой общий результат за три вступительных испытания – 44 балла из 60 возможных (самым провальным, что удивительно, получился тест по русскому языку), я нервно ждал, когда же вывесят списки. Мысленно изводил себя, пытаясь понять, куда идти работать, если пролечу как фанера над Парижем, и не заберут ли меня в армию. Рядом стоял старшекурсник из приёмной комиссии (как позже выяснилось, звали его Антоном Денисовым) и, заметив моё почти судорожное состояние, с широкой улыбкой на лице и блеском в глазах сказал: «Да не кипишуй так! Поступил ты. Я видел твою фамилию в списках». Прозвучало очень по-дружески. Но мне всё равно казалось, что что-то не так. Неужто прикалывается? Убедиться в обратном довелось примерно через полчаса, когда к появившимся на стенде бумажкам почти разом бросились те, кто сдавал экзамены вместе со мной. Кто-то начал ликовать, кто-то ревел, а я с минуту стоял в сторонке от этой толпы, выпучив глаза и не веря в чудо: полупроходной балл – 43…
Посещать все лекции и семинары, ежедневно мотаясь на электричке из Дивногорск в Красноярск и обратно, мне удавалось только на первом курсе. Со второго начались эпизодические подработки: составлял сканворды для «Золотого топора», сотрудничал с краевыми печатными изданиями, включая университетскую газету, и даже был приглашён в спортивную телепередачу «Новый стадион», которая, впрочем, совсем скоро отдала концы. А на третьем курсе, до которого добрались всего два парня-филолога, я и вовсе решил, что начну искать работу в штате, как только завалю хоть один экзамен. Но обошлось без пересдач. Даже переезд в собственное жильё после тяжелейшего размена родительской квартиры и, как следствие, выросшие финансовые потребности не помешали мне окончить вуз.
Ко всему прочему, я умудрялся зарабатывать деньги на экзаменах по морфологии и синтаксису, выполняя работы за других. В основном – за журналистов, а не за филологов. И даже красный диплом, как выяснилось, вполне мог получить, если бы за госэкзамен мне поставили на один балл больше. Однако у меня и в мыслях не было что-то пересдавать и уж тем более сокрушаться по этому поводу, в отличие от тех одногруппниц, что все пять лет не вылезали из библиотек и держались подальше от очкарика-прогульщика, бесившего их ещё и постоянным наличием собственного мнения, зачастую нестандартного.
Пятнадцать лет назад, в заключительный июньский денёк 2006 года, именной диплом о высшем образовании оказался у меня в руках. Двумя сутками ранее на Дне города в Дивногорске мне вручили литературную премию имени Бориса Никонова за повести, написанные в студенческие годы (к слову, не только соответствующий бланк в рамочке получил, но ещё и десять тысяч рублей, что даже по сегодняшним меркам достаточно неплохо). В тот же день был приглашён на собеседование в редакцию дивногорской газеты, и с июля стартовал мой официальный трудовой стаж…
Итак, что же я, бывший абитуриент-счастливчик и студент-изгой, подарил в дальнейшем миру, если говорить о филологии и сферах, связанных с ней? Во-первых, это многолетняя работа в СМИ – от печатных изданий и телевидения до пресс-службы, причём как на региональном, так и федеральном уровнях. Во-вторых, шесть книг прозы плюс ещё две, к сожалению, пока не изданные. Членство в Союзе писателей России – уже как придаток. В-третьих, обучение школьников литературному творчеству и журналистике в качестве педагога дополнительного образования – с многочисленными победами детей в краевых, всероссийских и международных конкурсах. Наконец, добавим сюда ещё и шесть моих «пятёрок» на Тотальных диктантах, что является одним из лучших результатов в истории акции в Красноярском крае.
Таким образом, Стёпка до сих пор ощутимо помогает делать хоть чуточку грамотнее этот быстро деградирующий мир, где бал правят животные инстинкты и всякого рода наркоманские привычки, совершенно не требующие умения связать хотя бы парочку слов. А значит – моя совесть чиста.
Степан РАТНИКОВ.
Поддержать автора можно здесь.
