Одно из известнейших произведений грузинского писателя Нодара Думбадзе напоминает читателям о том, что по-настоящему любить детей – это не разрешать им всё подряд и поглаживать по голове без повода, а умело воспитывать и наставлять на путь истинный. Главный герой экранизированной в 1982 году повести «Кукарача» так и не познал радости отцовства, но для нескольких мальчишек сделал, пожалуй, даже больше, чем их родители. Благодаря обострённому чувству справедливости и, соответственно, неравнодушию ветеран финской войны и участковый инспектор Георгий Тушурашвили сумел оставить о себе вечную память в социуме. Тогда как занимаемый статус с количеством связей если и имели значение, то лишь при жизни лейтенанта милиции, прозванного Кукарачей.
В одноимённом произведении дети не являются ключевыми персонажами. Что, тем не менее, нисколько не затмевает вышеупомянутые смыслы и мотивы. Откровенно же в глаза бросаются любовные отношения Инги: поначалу – с бандитом-морфинистом, позднее – со служителем закона. Где истинные чувства, а где вынужденная мера? Этими вопросами лауреат Ленинской премии Нодар Думбадзе как раз и озадачивает читателей. Если, конечно, уместно так выражаться, ведь ответы лежат на поверхности.
Что касается названия повести, то в переводе с испанского оно означает «таракан». Только похож на мерзкое насекомое не участковый, а Муртало – тот самый зависимый от морфия скользкий и назойливый вредитель «с желтовато-землистым цветом и наглым, насмешливым выражением лица», коего многие радёхоньки бы прихлопнуть, да не получается. В гостях это существо чувствует себя как дома и выползает неведомо откуда в те моменты, когда его никто не ждёт. А боится – в некотором роде тоже совпадение! – исключительно света. С одной оговоркой: морфинисту, в отличие от его членистоногого усатого собрата, страшен свет, исходящий от действительно смелого и благородного человека, способного сгореть без чьей-либо помощи со стороны.
Автор, как нетрудно догадаться, сталкивает Кукарачу с «кукарачей». Но это далеко не разовая и отнюдь не банальная встреча где-нибудь на кухне, когда один с тапкой в руке, а другой в ужасе пытается забиться в первую попавшуюся щель. Всё гораздо серьёзнее. И крайне неоднозначно для обеих сторон. Не говоря уже об Инге, судить которую сложнее всего.
К слову, с момента создания повести прошло более сорока лет. Всевозможные Инги и Муртало никуда не делись, даже расплодились на почве вседозволенности и безнаказанности. А вот условного Кукарачу – непоколебимого энтузиаста и бессребреника – нынче днём с огнём не сыщешь. И это несказанно печалит.
Степан РАТНИКОВ.
