Люди, давно меня знающие, неоднократно замечали, что я не люблю похвалу. Точнее – не верю в искренность чужих комплиментов, считая их банальной лестью. И если многих выводит из себя услышанная критика, даже целиком и полностью объективная, то моё настроение портится, когда меня пытаются поддержать, особенно без очевидного повода, просто из вежливости, хотя на самом деле думают иначе. Корни всего этого – где-то в детстве. С годами же деревце сомнений стало настолько ветвистым, что веры кому-либо не осталось вовсе. А переубеждать никто никогда даже не пытался.
Ещё в детском саду я был для всех хулиганом и задирой. В школе прослыл клоуном и волосатым очкариком. В фазанке считался ботаном и никчёмным девственником. В университете превратился в разгильдяя и критикана. В браке, рухнувшем уже на четвёртом году жалкого существования, выяснилось, что я вообще ни к чему не стремлюсь (а именно: к деньгам, ибо ничего другого на свете не существует). И хотя самому мне казалось, будто имею массу увлечений и жизненных целей, в родном городе только ленивый не дал понять Стёпке, что тот всего лишь журналистишка, писателишка, актёришка, хоккеистишка, ещё и зашитый алкоголик наверняка, раз так сильно ненавидит пьяных. И если хоть кто-то когда-то искренне считал меня смышлёным и перспективным, то это лишь некоторые учителя и наставники, закрывавшие глаза на мои проделки и тем самым вынуждавшие сомневаться в справедливости оценок.
Не будем забывать и о том, что в семье, как принято считать, не без урода. Сия участь, ясное дело, тоже досталась мне. Родители, брат и сестра величали единственного не февральского персонажа в многодетной ячейке общества психом, нытиком и якорем. К тому же отец, долгие годы именно со мной возившийся куда чаще, чем с другими своими детьми (как с самым любимым? или как с самым убогим?), неоднократно твердил: «Ты никому в этом мире не нужен! Вообще никому! И не только ты. Запомни это раз и навсегда, чтоб потом не было мучительно больно». Я запомнил. И потом неоднократно в этом убеждался, справляясь с наплевательским отношением окружающих куда достойнее, чем было бы при моей наивной уверенности в повсеместной доброте (спасибо отцу за его тогдашнюю прямоту).
Надеюсь, теперь не нужно никому разжёвывать, почему моя проза настолько мрачна, почему наиболее яркие чувства у меня вызывает тревожная музыка, почему я могу расплакаться, смотря фильм, в котором, допустим, потерявшийся ребёнок обнимается с отыскавшими его родителями или мать-старушка дожидается-таки сына с войны. Да и моя любовь к миленьким кошкам и детишкам – на фоне негативных чувств к собакам и взрослым, «гавкающим» ничуть не реже, – тоже вполне объяснима.
И – да… Вы сейчас правильно подумали. Я действительно идиот, который написал полнейший бред. Умные и правильные мысли даже рядом не валялись. Спасибо за внимание!
Степан РАТНИКОВ.
