Знакомство с рассказом «Мои человеки» стало возможным благодаря восьмому по счёту литературному конкурсу «Уральский книгоход», где мне доверили оценку более полусотни работ номинантов-прозаиков. Анастасия Калегина из сибирского городка Бородино посвятила безоговорочно милое произведение своей кошке Берте, от чьего лица – не морды! – повествование и развивается. Правда, это не банальный дневник домашнего питомца, а смелая и умелая заявка на исповедь. Исповедь животного, находящегося на пороге новой жизни, полной приключений.
Берта начинает сказ с краткого упоминания предстоящего переезда. Им же и заканчивает, успев к тому времени в мельчайших подробностях сообщить читателю обо всём важном, что произошло за минувшие восемь лет – с ней и её «человеками»: хозяином Ромкой (однажды ему пришлось выбирать из трёх котят) и его дамой сердца, которая в первые же дни знакомства с ревнивой мурлыкой «лезла с объятиями, тисканьем», а позднее имела наглость называть Берту дикаркой, как будто первым вторгнуться в чужие отношения вздумало животное, а не возникшая откуда-то «суета по имени Мила».
Однако гораздо важнее цепочка метаморфоз. Так, Ромка, пытаясь угодить подруге, задумывается о расставании с тем, кого однажды приручил. Неудивительно, что животное меняет своё отношение к двуличному хозяину. Заодно и к его девушке, неожиданно заступившейся за кошку: «Берта, конечно, дурная, но она же наша! Как можно отдать?» Хвостатая рассказчица всё прекрасно понимает и отбрасывает мысли о ревности и мести. А беременность Милы ещё сильнее сближает персонажей произведения, ведь теперь они могут – ура! – помногу спать и есть. «Когда ребёнок подрос и стал передвигаться на четырёх лапах, я научила его всему, что знала сама: разматывать туалетную бумагу, шуршать фантиками, есть с блюдца», – гордо сообщает Берта, переживая за Костю как за родного. И если придётся не спать по ночам, защищая малыша от страшных теней, то отважная кошка не задумываясь бросится на спасение «к нему в кроватку, готовая сожрать похитителя».
В этом смысле текст по большей части сравним с антидепрессантом. Прочтение рассказа, напичканного умиротворяющими и трогательными сценами, вполне тянет на замену вышеупомянутому тисканью. Отдыхаешь душой и невольно улыбаешься, когда автор погружает тебя в тёплые отношения человека и его пушистой любимицы: «Ромка издавал странные звуки. Казалось, умирал. Потыкала носом в щёку, взобралась на голову, поиграла лапкой с ухом – не шевелился»; «Ух, и злилась я тогда: воду расплескала, пульт с дивана скинула, брюки затяжкой украсила. Обижать маленьких – нехорошо! После ужина простила нерадивого, такой уж характер – не умею долго злиться, особенно когда поем, а молоко – замурчательный примирительный напиток».
Для произведения характерны коротенькие предложения. Тем не менее стиль нисколько не журналистский. Анастасии Калегиной удалось удержать планку художественности на достаточно высоком уровне, ни на абзац не убирая в чулан повсеместно царящую сентиментальность. И если вдруг почудится, что у не по-кошачьи мудрой Берты молоко на вибриссах не обсохло, то дело не в чьей-то неопытности, а в непринуждённости – авторского языка и поведения домашнего животного.
Степан РАТНИКОВ.
