Добраться до самого северного города Коми из других регионов можно исключительно по воздуху или по железной дороге. Второй вариант я и выбрал, отправившись в Воркуту на поезде. Когда до места назначения оставалось всего ничего, за окном мелькнула станция Песец. Вполне уместное словцо для того, чтобы охарактеризовать весь округ, включая посёлки. Однако мне в большей степени запомнились не заброшенные дома, не обшарпанные фасады, не полчища гнуса, не слова местных пацанов о якобы доставшей девятимесячной зиме. Я был в восторге от набережной речки Воркуты, от повсеместно сохранившихся советских вывесок, от тихих малоэтажных кварталов, от потрясающей ауры отчуждённости. А ещё – в тревожно-трепетном состоянии от навязчивой мысли, будто сам волею судеб оказался в таком месте и вскоре стал жил исключительно мечтами о возвращении в цивилизацию, роскошь, тепло, отчего творил бы безудержно, словно вот-вот настанет судный день.
В любом случае невозможно сказать, что в городе вообще всё плохо. Воркута вполне может кого-нибудь привлечь максимально доступным – если не бесплатным – жильём. Вот только за коммуналку наверняка придётся отдавать больше, чем в других регионах России. Многие дома в заполярном городе стоят частично пустующими. Как следствие, финансовая нагрузка, связанная с содержанием помещений, ложится на плечи тех, кто ещё не бросил своё жилище или хотел бы бросить, да только бежать некуда. Ночь в гостинице тоже ударит по карману, хотя уровень сервиса там далеко не впечатляющий.
Возвращаясь к плюсам (или маленьким радостям), следует отметить, что в Воркуте есть и собственный драматический театр, и ледовый дворец, и другие спортивные комплексы. Даже в кафе, куда ноги сами занесли меня на ужин, заплатить за три блюда пришлось всего 347 рублей – недорого, очень вкусно и уютно.
Имеются в городе и действующие шахты. Просто их меньше, чем в славные советские времена, ибо стране нынче не требуется столько же угля, сколько раньше. Впрочем, «ВоркутаУголь» пока не планирует загибаться, а потому самому северному городу Коми не светит статус истинного призрака, коим давно стал посёлок Рудник. Он, кстати, расположен на другом берегу, а ведёт туда в том числе и пешеходный мост, теперь уже официально закрытый ввиду своего аварийного и, прямо говоря, дырявого состояния. Сползающая в реку Воркуту набережная страшит ничуть не меньше. Но это применимо в основном к местным жителям и их мыслям. Туристы же почти всегда в восторге от подобного мрака (взять хотя бы серую многоэтажку, известную в местных кругах как «Пентагон») и ощущения некоей катастрофы, которая не коснётся лично тебя, собирающегося вот-вот уехать обратно восвояси.
С чем в Воркуте действительно всё плохо, так это с дорожно-транспортной составляющей. Автобусы по городу ходят старые и грязные. Остановок местами будто и нет, учитывая отсутствие каких-либо ориентиров и знаков, не говоря уж о явной нехватке павильонов, призванных защищать людей от ветра и снега. Сами магистрали кочковатые, убитые, где-то даже на «Весёлые горки» похожие, из-за чего машины нередко выезжают на встречную полосу.
Микрорайонов в Воркуте немало. Но по большому счёту её можно разделить на три части. Две из них – центральная и ведущая к посёлкам – разделены Тиманским мостом. А вот экватором между центром и привокзальным мирком выступает транспортное кольцо, внутри которого расположен въездной знак в виде шара, окаймлённого надписью с упоминанием 67-й параллели.
Наиболее крошечная часть города, приближённая к самому значимому железнодорожному объекту, выглядит совсем удручающе. От количества пустующих зданий или всё ещё жилых, но безликих и откровенно примитивных, там становится не по себе. Зато по другую сторону упомянутого автодорожного кольца встречаются не только панельные и кирпичные пятиэтажки, но и симпатичные сталинские постройки. Причём город буквально пестрит зданиями необычных архитектурных форм – нередко перепрофилированными, как, допустим, в истории с уже бывшей технической библиотекой.
Когда-то в Воркуте кипела жизнь. Кипела так, что согревала северян даже в лютую стужу. Теперь, увы, кипят разве что мозги – у тех, кто лицезрит всю эту уходящую красоту отечественного Заполярья и не понимает, как она могла появиться в столь суровом и труднодоступном краю и почему её невозможно оживить, сохранить и преумножить.
Степан РАТНИКОВ.
